Вокальное отделение консерватории отпало сразу. Не потому что у меня не было музыкального образования — туда брали и без знания музыкальной грамоты, — но учили только оперному и народному пению. Это было не совсем мое.
Поехала в Москву и подала документы в Школу-студию МХАТ, в Щукинское и РАТИ. Ведь в любом театральном вузе непременно учат и вокалу. В Российской академии театрального искусства успешно прошла три тура, а на четвертом, решающем, не получилось. Попереживала, конечно, но недолго и не очень сильно. Всю обратную дорогу внушала себе: «Сама виновата! Наверное, не очень хорошо подготовилась. Позанимаешься и попробуешь еще раз! Ведь на свете ничего не бывает зря».
Однако следующим летом у меня была сессия: чтобы не терять год, я поступила на заочное отделение журфака Казанского университета.
Да и старший брат твердил: «Журналистика — прекрасная профессия! Давай помогу тебе с интересной работой, и ты перестанешь рваться к чему-то недостижимому. Я, как и ты, очень люблю музыку, и ничто не мешает мне заниматься ею в свободное время».
Понимала: эта строгость продиктована тем, что Булат за меня очень переживает, боится, что, получив в очередной раз от ворот поворот, сломаюсь.
Устроилась работать на телевидение репортером в отдел новостей, но вскоре ушла. Ну никак не умещались моя жажда творчества, желание поделиться чувствами и эмоциями в короткое информационное сообщение, сводившееся к ответу на три вопроса: «Что?
Где? Когда?»! Потом была служба в газете, где мои заметки беспощадно кромсались. Я не сердилась на своих руководителей, напротив, даже чувствовала перед ними вину: просят одно, а приношу другое... Хотя часто мои материалы все-таки печатались. И вполне успешно. С радостью приняла приглашение директора Зеленодольского центра детского творчества поработать преподавателем вокала. Как же мне понравилось открывать юные таланты! Вот это было мое. А спустя год уже работала в Казани «играющим тренером» в театре «Шляпа». Кроме того, вместе с друзьями постоянно участвовала в музыкальных вечерах: пела романсы, арии из оперетт, популярные песни на татарском, русском, английском, французском. Репертуар у меня был довольно солидный.
Звонок с Первого канала «Вы вызываетесь на очное прослушивание!»
раздался, когда уже почти отчаялась ждать. Потом был кастинг. Спела When You Believe из репертуара Уитни Хьюстон, и кто-то из дирекции Первого канала спросил меня:
— А на русском вы нам можете что-нибудь исполнить?
— Могу.
Романс «А напоследок я скажу» и был выбран для слепого прослушивания.
И вот я уже пою его на сцене под прицелом телекамер. Песня подходит к концу... Все члены жюри так и сидят спиной. В голове мысль: «Ну, нет — так нет. Хотя бы послушаю, что мне скажут профессионалы. Узнать про свои ошибки, получить советы от Градского, Билана, Пелагеи, Агутина — многого стоит...» Александр Борисович повернулся в самый последний момент!
И это была такая удача, такое счастье! И то, что повернулся, и то, что именно он. Слушая песни в исполнении Градского, я всегда поражалась огромному диапазону его голоса, суперточным интонациям. Если бы повернулись все члены жюри, выбрала бы в наставники именно Александра Борисовича.
Градский действительно профессионал высочайшего класса. Как правильно он выбирал репертуар для каждого из двенадцати своих подопечных! Наверное, порой ему приходилось с нами нелегко, но никто ни разу не видел его раздраженным, не слышал окрика. Меня он очень скоро стал называть Стойким оловянным солдатиком: «В таком возрасте и так собой владеть! Так сдерживать эмоции! Я же знаю, что ты в то или иное мгновение переживаешь! Страх, дикое волнение, радость без меры — а на лице ни одна жилка не дрогнет!»
Уже после финала, который шел в прямом эфире, Александр Борисович сказал: «Теперь я знаю, в кого ты такая!
Видел сюжет про твоих родителей. Про то, как они смотрели твое выступление. Даже когда объявили, что ты победила, оба остались сидеть, сложив руки на коленях. Вот это выдержка!»
Во время финала мама с братом были в зале. Папа в Москву не поехал, потому что из-за болезни ему нельзя пускаться в дальнюю дорогу. Его снимали дома, перед экраном телевизора. После объявления результатов он еще как-то сумел собраться и сказать несколько слов. А мама, просидевшая все мое выступление с прямой спиной, не шелохнувшись, бровки домиком, не смогла. Когда прозвучало: «Золотым голосом России признана Дина Гарипова!», я кинулась в зал к тем местам, где сидели родные.
