Витала в облаках и думала только о театре и своих ролях. И Андрис, при всех его многочисленных достоинствах, в первую очередь покорил меня тем, что тоже жил балетом. По-моему, все началось в репетиционном зале.
В балете чем моложе артист, тем меньше времени для репетиций ему дают. Иногда — вообще минут двадцать. Свободных залов днем нет, и я часто бегала репетировать вечерами. Перфекционистка по натуре — люблю, чтобы все было идеально. Андрис в этом отношении на меня похож. Однажды разговорились. Потом стали здороваться, перекидываться отдельными фразами при встречах. Не знаю, как он, а я долго не могла даже подумать о чем-то большем.
Для меня Андрис Лиепа был не просто известным артистом, а взрослым дяденькой намного старше меня, успевшим поработать в разных труппах и дважды жениться.
Первой женой Андриса была балерина Людмила Семеняка, второй — американка, далекая от искусства. Он не любил рассказывать про американскую жену, а я стеснялась расспрашивать. Сейчас даже имени ее не помню.
— Про Семеняку вы тоже не спрашивали? Почему они расстались?
— Как-то спросила. Он ответил: «Ее очень беспокоила разница в возрасте. Меня она никогда не волновала». Людмила Ивановна была старше на десять лет. Американка, по-моему, тоже. Интересно, что с Людмилой я познакомилась раньше, чем с Андрисом.
Окончив училище, поехала отдыхать в Крым, в Мисхор, с подружкой и ее мамой. Эта женщина была моим педагогом-репетитором и очень мне помогала. Она хорошо знала Семеняку, тоже оказавшуюся тогда в Мисхоре, и познакомила нас.
На щиколотке прима-балерина Большого театра носила золотую цепочку, на которой висел кулончик — пухленькое сердечко. Когда ее спрашивали, что это значит, она всегда говорила: «Это дутое сердце Андриса Лиепы». Семеняка нелестно о нем отзывалась. Мне казалось, она слишком строга к бывшему мужу, хоть я его и не знала. Спустя много лет убедилась, что Людмила во многом была права...
— А как к Лиепе относились в театре?
— Женщины Андрисом восхищались, мужчины его не любили.
Но в любом случае к нему было приковано всеобщее внимание. Вообще, питерские артисты балета не признают московскую школу, считают столичных коллег недостаточно профессиональными. И тогда наши фыркали: «Ну-ну, московский перец приехал».
Через пару месяцев после нашего знакомства труппа отправилась на длительные гастроли в Париж. Это была моя первая поездка и вообще первый выезд за границу. К счастью, со мной ехала подруга Татьяна, тоже артистка балета. С ней я чувствовала себя более уверенно. Хотя мы обе очень волновались, понимали, что каждый наш шаг будут ревниво отслеживать «старшие товарищи». Молодых да начинающих никогда не брали в такие поездки. Нам невероятно повезло. Таня предложила: «Кать, давай договоримся.
