И конферансье Борис Алоиц, взявший сценический псевдоним Борис Алов, решил ему «помочь». Протянул какую-то таблетку и предложил: «Прими, сразу расслабишься!»
Думаю, им двигала не забота о Валере, а элементарная зависть к чужому таланту. Так он подсадил ничего не подозревавшего Ободзинского на наркотики. Наркомании в Советском Союзе официально не было: придешь в поликлинику, пожалуешься на здоровье — тебе тут же лекарство и пропишут. Но дозы, которые требовались Валере, постепенно росли. Врач столько не назначит, аптека не продаст. И у Ободзинского тут же нашлись добровольные помощницы — женщины, которые вились вокруг него тучами и были готовы на все. Одна поклонница, работавшая в сибирской психушке, стоило лишь Валере позвонить, летела к нему с нужными препаратами через всю страну.
А вот той женщины, которая смогла бы остановить его падение, рядом не оказалось.
С Лолитой они разошлись в 1984 году, прожив пять лет. Девушка из обеспеченной семьи, дочь капитана круизного лайнера, красавица, получившая высшее юридическое образование, мечтала, чтобы мир крутился вокруг нее. Она не смогла помочь Валере избавиться от тяги к наркотикам, в конечном счете дав понять, что он должен сделать это сам. Один раз Ободзинский попытался: в надежде начать новую жизнь лечился голоданием, но опять сорвался и получил от ворот поворот.
Валера вернулся к первой жене Нелли. Они расстались в 1978-м, когда их старшей дочке Анжеле было девять лет, а младшая Лера только появилась на свет.
Сейчас в фильмах, посвященных Ободзинскому, говорят, что он всю жизнь любил только Нелли. Это неправда, и у меня есть документальное свидетельство — запись, где Валера рассказывает о своем уходе к Лолите, когда оставил двух маленьких дочек: «Кто-то скажет, Ободзинский — подлец, но я считаю, так лучше, чем жить без любви». Его пугало, что под воздействием наркотиков он утратил способность чувствовать, переживать, жил словно на автомате.
Но Нелли не готова была разом забыть прежние обиды: Валера как муж не был ангелом. Он говорил мне, что в свое время Нелли даже пыталась его приворожить. Жженые с двух концов свечи, обмотанные волосами, нашла в Валериных вещах костюмерша. Кто их туда положил, доподлинно неизвестно.
Тем не менее Нелли как-то призналась Валере, что однажды делала приворот. (Не знаю, правда, тот ли, со свечами.) И даже водила его к бабке, которая сняла приворот, велев ему три дня голодать и ходить в церковь. В общем, возвращение в семью было не очень-то триумфальным. К тому же даже в короткие промежутки между гастролями скрывать свое увлечение «колесами» Ободзинскому становилось все труднее. Узнав, что муж стал наркоманом, Нелли выставила его вон.
Валера оставил жене трехкомнатную квартиру и ушел. «Никогда не делил ложки с вилками, — говорил он в исповеди, — мне интересно своим творчеством снова создать все с нуля. Я одессит, я выкручусь».
Но «выкручиваться» становилось день ото дня труднее. Валера пил все больше таблеток, за раз мог принять сто штук.
