Отношения были нормальными, но разница в возрасте между нами совсем небольшая. Так что бог знает, что творилось в его душе. Так или иначе, сын жил с матерью. Но Володя и Алексей очень любят друг друга, хотя видятся сейчас из-за вечной занятости того и другого не очень часто.
Совсем чуть-чуть, меньше года мне было отпущено на общение с Володиной мамой, Агнией Бурмистровой. Когда-то она преподавала во ВГИКе технику речи. Жалею, что мы не наговорились, не проросли друг в друга: она ушла из жизни скоропостижно. В шестьдесят пять лет умерла во сне на отдыхе под Питером. К началу съемок «Легенды о Тиле» ее уже не было. Для Володи это стало настоящей трагедией. Отца, кинооператора Наума Наумова-Стража, он потерял еще в 1957 году и мать любил бесконечно. По жизни Агния Васильевна была заводилой, чуть ли не ежедневно ходила в Дом кино, следила за всеми новинками, обожала путешествовать.
Известие о ее уходе прозвучало как гром с ясного неба.
Поселились мы в наумовской четырехкомнатной холостяцкой квартире у метро «Аэропорт». Несмотря на тогдашнюю мою молодость, мне сразу захотелось превратить ее в настоящий дом, чтобы было тепло и вкусно пахло. До сих пор не люблю, когда помогают по хозяйству. Скорее отведу семью в кафе, чем позволю чужому человеку бренчать посудой на моей кухне. Тем более что готовить я умела всегда: внимательно следила за бабушкой. И в Стокгольме в посольстве служил замечательный повар Иван Сергеевич. Фронтовик, родом из Питера. Мне страшно нравилось наблюдать за тем, как он священнодействует на кухне, особенно в дни больших приемов.
Спустя одиннадцать лет мы сменим адрес — решим поселиться в районе Тишинки.
Прямо под нами окажется квартира Олега Ивановича Борисова, только-только перебравшегося в Москву из Питера. Он все время будет просить: «Ребята, переезжайте уже в наш дом. Без вас плохо!»
Через год после свадьбы у нас родилась Наташа. Все прочее ушло на задний план: долгие годы ничего, кроме ребенка и работы, для меня просто не существовало. Почему-то твердо знала: если будет дочка, назовем Наташей. Владимир Наумович шутит: надеялся, крикнет «Наташа!» — и прибежим на его зов обе. Все так и вышло.
Я изо всех сил старалась скрыть беременность. Даже от Алова. В тот день, когда Наташенька появилась на свет, Наумов позвонил Александру Александровичу:
— Поздравь, у меня родилась дочь.
— От кого?
— только и смог вымолвить лучший друг и соавтор Алов.
Вопрос был совершенно законным. Наташа родилась первого марта, последние зимние месяцы беременности я — маленькая, худенькая — проходила в замечательной шубке-парашютике. По утрам Наумов с Аловым отвозили меня к маме. Высаживали на Патриарших и ехали на студию, где заканчивали подготовительный период картины «Легенда о Тиле». Я старалась поплотнее закутаться в шубу и побыстрее пробежать в подъезд. Так Александр Александрович ничего и не заметил.
Рожала я в той самой привилегированной больнице на улице Веснина, где сама появилась на свет. Но единственным «бонусом» было то, что роженицам тут же давали телефонную трубку. Пускать ко мне никого не пускали. Володя писал записки, рисовал картинки — детские личики, пытался выяснить, на кого Наташенька похожа. Когда увидела дочку в первый раз, разрыдалась. Нянечки запаниковали:
— Вам плохо?
А я только и смогла ответить:
— Она — копия мой муж!
Сразу выяснилось, что мать я сумасшедшая. Такой и остаюсь. Головой понимаю, что если у ребенка насморк — ничего криминального не происходит, но тут же захожусь в страхе и истерике.
И оставить дочь соглашалась только на маму или бабушку, остальным не доверяла. Наташе было всего три месяца, когда я снималась в первом совместном с Наумовым фильме «Легенда о Тиле». Все заработанные деньги тратила на телефонные переговоры с домом. В нашей семье вообще принято постоянно созваниваться: ни на день не терять связи друг с другом. Началось еще с моих родителей. Прилетаю в Японию, только захожу в токийский отель — звонок. Папа! Узнал номер по своим дипломатическим каналам. Когда Володя еще ухаживал за мной, они с Аловым уехали в Пицунду писать сценарий. Там Наумов даже купил у какого-то пожарного брезентовую сумку, куда собирал пятнадцатикопеечные монеты для телефона-автомата, часами простаивал в очередях на телефонной станции. Называем между собой этот постоянный созвон «проверкой на дорогах».
Наташа росла очень подвижной, ни секунды не могла усидеть на месте, настоящая юла.
В два с половиной годика расшалилась на даче, упала, сломала ручку. В Филатовской больнице наложили гипс. Через три дня вновь пришлось звонить в больницу:
— Здравствуйте, когда мы можем привезти нашу девочку?
Доктор очень удивилась:
— Зачем? Гипс надо носить минимум три недели.
— А мы его сломали...
Наташа хорошо каталась на коньках. На Патриарших в те годы иногда устраивали соревнования. Как-то всей семьей пришли за дочь поболеть. А ее засудили!
