Обратилась к Эдику, попросила уделить внимание сыну. Он зашел пару раз, поиграл с Андреем на пианино, и больше мы его не видели. Миансаров не скрывал, что безразличен к судьбе Андрея. Говорил: «Алименты плачу — чего вы еще от меня хотите?» Оставалось надеяться, что сын со временем поумнеет.
Единственной отрадой в моем случае была сцена. Мне пришла в голову мысль перепеть по-русски несколько зарубежных песен, которые я любила. Не была уверена, что хорошо получится, но попробовать хотелось. Обратилась к молодому поэту — Ленечке Дербеневу. Музыка ему понравилась, и мы сделали несколько песен: «Кукла», «Летка-енка», «Купите фиалки». Сегодня наверняка подняли бы вопрос об авторском праве, а тогда все с удовольствием «делились».
Немцы и итальянцы, услышав свои мелодии в моем исполнении, были рады их популяризации в СССР и приглашали меня к себе для участия в разных программах. От нашего сотрудничества мы с Ленечкой получали огромное удовольствие. Работали весело и дружно. Таким образом получили вторую жизнь — на русском языке — песни «Бабушка, научи танцевать чарльстон», «Я не красавица», «Прощай, моряк», «Лунный свет», «Фабричная труба»...
В то время не было практики купить или продать песню, их просто отдавали, и авторы сами решали кому, естественно, предпочитая известных исполнителей. Но поскольку песни, которые исполняла я — «Топ-топ, топает малыш», «Рыжик», «Солнечный круг», «Черный кот», — неизменно становились шлягерами, очень скоро композиторы стали с удовольствием писать для меня.
1962 год я встречала в Кремле: открывала новогодний бал песней.
Рядом со сценой сидели члены правительства во главе с Хрущевым. После выступления участников концерта пригласили в Георгиевский зал, где собрались лучшие люди страны — ученые, космонавты, военные, спортсмены, поэты, артисты, писатели... Я была маленькой, хрупкой, но очень заметной на этом балу. Меня приглашали и приглашали танцевать. Кто-то пошутил: «Как в этой изящной женщине может жить такой большой голос?»
Когда вернулась домой, никак не могла заснуть, все думала: «А вдруг правда, что как встретишь новый год, так его и проведешь?»
В том же 1962 году в Финляндии проходил международный фестиваль молодежи и студентов.
В составе нашей творческой делегации было восемьсот человек. В Хельсинки мы плыли на теплоходе. Со мной в одной каюте жили Александра Стрельченко, Эльмира Уразбаева и Маргарита Суворова.
В день открытия фестиваля чуть не произошла диверсия. Кто-то из воинствующих юнцов попытался бросить в участников фестиваля гранату. Мы все взялись за руки и запели: «Эту песню не задушишь, не убьешь, не убьешь, не убьешь!» — а утром следующего дня Евгений Евтушенко, который тоже был членом делегации, написал стихи «Марш на стадионе».
Третий день был особым: в рамках фестиваля проходил конкурс эстрадных исполнителей. Я не должна была участвовать и очень удивилась, когда утром меня неожиданно вызвали в штаб фестиваля.
Говорят:
— Тамара, наш вокалист заболел, тебе придется выступить.
— Хорошо, — отвечаю, — а когда начинаем?
Все засмеялись. От меня не ждали наград. Все понимали, что к таким конкурсам готовятся месяцами. Надо было просто прилично выступить. В первом туре я спела «Прощай, моряк», а во втором сыграла на рояле соло «Мавританский танец» и исполнила песню Людмилы Лядовой «Ай-люли». И вот вечером следующего дня объявляют, что победителем конкурса стала я! И к тому же — первым международным лауреатом нашей страны!
