В «Космосе» мы чинно ужинали и вели деловую беседу, и у Лены не было возможности исполнить что-нибудь под гитару или каким-нибудь другим способом привлечь к себе внимание. Чисто по-женски она этого продюсера не зацепила. И вот я вижу, что девочка моя вдруг сникла, побледнела. Губки дрожат. Спрашиваю:
— Леночка, что случилось?
— Не знаю, Степа. Ужасно кружится голова. Пожалуй, мне лучше уйти.
— Куда же ты пойдешь в таком состоянии? Давай я тебя провожу.
Извинились и покинули зал. Мне пришлось подыграть «больной». Если бы она удалилась в гордом одиночестве, это выглядело бы странно.
Лена — увлекающаяся натура. Это проявлялось во всем, даже в мелочах. Вообще она была вся в творчестве, но если загоралась какой-то идеей — обновить обстановку, приготовить необычное блюдо, то могла с необыкновенным пылом заняться уборкой или готовкой. Приходим как-то к ней с Таней. «Ой, ребята, — говорит Лена. — Меня такой салат научили делать! Просто объедение! Сейчас быстренько сварганю». Что-то сама настругала, что-то поручила Ване, намешала, заправила майонезом, и мы, как под гипнозом, все съели. Я даже не помню, вкусным получился салат или нет. Лена так интересно о нем рассказывала и так увлеченно готовила, что это оказалось гораздо важнее самого блюда.
Ваня всегда ей помогал. По большому счету его, по-моему, не очень волновало, чем именно занимается Лена.
Главное, чтобы ей было хорошо. Он для нее расшибался в лепешку. Она говорила например:
— Ванечка, хочу минеральной воды.
— Сейчас налью.
— Нет, такой не надо. Хочу французской. Помнишь, ты покупал в дорогом магазине?
— Да, помню, сейчас быстренько съезжу...
Все, что делал Ваня, Лена принимала как должное. А вот любила ли мужа — не знаю. По моим наблюдениям, Лена относилась к нему как к другу, надежному, верному. Я только и слышал: «Ой, это не проблема, у меня есть Ванечка», «Ваня все сделает, можно не беспокоиться».
Он по возможности всегда был рядом и молча ждал, когда королева одарит его вниманием. Терпеливо сидел в сторонке на переговорах. Час, два, три. Наконец Лена оборачивалась: «Все, пошли. Ой, его здесь нет. Ваня, ты где?» Она и не заметила, что он вышел покурить. Если Иван в Москве Лене не требовался или мешал, она запросто отправляла его в Питер: «Слушай, тебе здесь делать пока нечего, езжай лучше домой».
Он не спорил, все терпел и прощал, и это не было проявлением слабости. Ваня сильный человек, просто он очень любил Лену. Конечно, ему приходилось переступать через себя и свою гордость, когда она капризничала и обращалась с ним как с прислугой. Я видел, что ему тяжело. Но он ничего не мог поделать со своим чувством, больше похожим на поклонение божеству, чем на простую человеческую любовь.
Ваня любил не только Лену, но и ее дар. В какой-то момент я его начал понимать: от этой необычной девушки действительно можно потерять голову. Естественность и прямота в ней уживались с наигранностью и закрытостью — все это привлекало. Ну, и хороша она была в то время. По крайней мере, на мой вкус.
Если бы не Ваня, она, возможно, ничего бы и не добилась и не стала Еленой Ваенгой. Без него Лена столько дров наломала бы со своей амбициозностью, вспыльчивостью, необузданностью.
У меня до сих пор лежат ее кассеты. Из ста пятидесяти набросков песен после упорной работы получилось пять-шесть полноценных произведений. Остальные пошли в корзину. Мы долго нащупывали ее стиль. Поначалу Лена не понимала, в каком направлении надо двигаться, приходилось разбирать буквально каждое слово.
Я говорил: «Нужна другая рифма. При чем здесь «бес»? Пусть будет «лес». И девочкам-монашкам ни к чему косить траву. Они должны молиться...» Главным было задать вектор. Лена тут же выдавала десяток вариантов. Я с ней даже приобрел вредную привычку — оценивать песню по одному куплету. Она говорила: «Не беда. Я потом допишу».
Однажды поехали на студию записывать песню. Минусовка была готова, осталось пропеть вокал. Преодолев примерно половину пути, я вдруг с ужасом осознал, что песни у нас нет! Лишь один куплет и припев — в лучших традициях Лены Хрулевой. Говорю:
— Так, а что ты исполнять-то будешь? Песня не дописана!
— Щас, щас, — отвечает Лена с заднего сиденья машины.
