Многие детали их экранной любви почерпнуты из наших с Васей отношений, за исключением наркотиков. Мы с Сигаревым никогда их не пробовали.
Всегда, когда берусь за новую роль, должна понять про свою героиню абсолютно все. Для роли в «Жить» ездила в больницу, где лежат ВИЧ-инфицированные люди, разговаривала с врачами, пыталась понять: как жить, когда у тебя смертельный диагноз? Подруга даже попросила: «Яна, ты, пожалуйста, только не заразись ВИЧ специально».
К роли Вики в «Кококо» тоже готовилась основательно: пироги училась печь (вот Костя бы порадовался), полы мыла, и заметьте, это все было нелегко — хозяйкой так и осталась никудышной, еще песни казацкие разучивала.
Ну, то есть становлюсь своими героинями настолько, что меня потом начинают обвинять, что сыграла саму себя.
Год назад играла в картине Леши Федорченко марийку, говорила на марийском языке. Долго добивалась от режиссера:
— Что от меня нужно?
— Просто тебя.
Но я ведь бываю разной. Это неправильно — сравнивать всех режиссеров с Сигаревым, да и он не должен снимать меня в каждом своем фильме. Но пока лучшие свои роли я сыграла у него.
Что удивительно, при нем перестала обращать внимание на других мужчин, мне никто не нравится.
Люблю Васькин тяжелый взгляд, его небритость, его коммерческий дар: он сам, без агента ведет дела, и ведет неплохо — пьесы Сигарева идут по всему миру и нас кормят. Есть возможность, как говорится, не засорять эфир, сидеть и ждать подходящей роли.
Когда мы соединились, пообещали: «Давай никогда не будем друг другу врать. Если кто-то из нас влюбится, пусть сразу признается. Мы можем расстаться, но работать вместе продолжим».
Первое время постоянно тряслась от страха его потерять: все, о чем мечтала, сконцентрировалось в одном человеке. Васька шел в магазин, а я становилась у окна и смотрела, чтобы никто к нему не привязался, не подошел, не обидел. И сейчас этот страх еще живет, но я уже его не показываю.
Сигарев любит, чтобы сидела дома, когда он пишет. Говорит: «Трошина, когда меня не беспокоит тема «где ты», я могу полностью отдаться творчеству».
Сижу читаю книжки, листаю журналы, смотрю телевизор. Васька иногда работает сутками, пока не свалится, не бреет бороду, выползает из своего намоленного кабинета в ночи, бредет на кухню. Оставляю для него на плите еду: овощи, стейк. Он все это глотает и снова закрывается у себя.
С тех пор как начала заниматься йогой, мы едим только натуральные продукты, которые покупаю на рынке. Васе говорю: «Хочу, чтобы мы были здоровы. Ты должен принимать все, что я тебе даю, и не квакать».
И он не квакает.
Когда утром мы просыпаемся и открываем глаза, уже в следующий момент начинаем улыбаться друг другу, а через пять минут ржать над какой-то одним нам понятной шуткой, ломаем слова, дурачимся. Это самое классное, когда ты не ходишь с утра с перекошенным лицом, а просыпаешься с улыбкой.
— Сигарев, не дай бог, этот смех закончится. Тогда сразу от тебя уйду, — грожу я.
— Не дождешься, Трошина, — отвечает он.
Редакция благодарит за помощь в организации съемки модный дом BARANOV NIKITA.