Неоднократно заводил разговор о том, что пора поставить официальную точку в нашем браке. Поскольку сыну исполнилось двадцать два года, могли не таскаться по судам, а оформить документы через ЗАГС. Но Мунира говорила по телефону мне и моему другу Эрику, что если я подам на развод, она приедет в Москву и убьет нас с Ирой. Понимаю, что это «фигура речи», никто, конечно, убивать нас не собирался, но было ясно, как бывшая жена зла на меня. В конце прошлого года мой адвокат начал бракоразводный процесс. Мунире в Америку были посланы все документы и деньги на дорогу в Москву на тот случай, если она пожелает присутствовать в зале суда.
Когда она не приехала в Россию и не появилась на заседании в назначенный день, судья развела нас заочно.
Решение о разводе тотчас же отправил Мунире. Что тут началось! У нее моментально завелся свой адвокат Яна Жукова, известная тем, что представляет интересы Пугачевой. Газеты ищут во всей этой истории «пугачевский след»: мол, теперь они с Мунирой лучшие подруги и моя бывшая жена даже остановилась погостить у Аллы дома. И сейчас живет у нее или у Киркорова. Была на крестинах дочки Фили, и на день рождения Аллы в замок на своей машине Муниру привез Киркоров. Позвонили журналисты, сказали, что у них есть видео. Они сняли их приезд, сидя на фонарном столбе. Затем Мунира уже раздавала интервью на дне рождения Киркорова в зале «Сафиса».
Не знаю: Алле-то зачем это нужно, вся эта показная дружба? У нее нет ни одной причины мне мстить. Ну, я, по крайней мере, их не знаю.
Мунира подала иск о признании заочного решения о нашем разводе недействительным, и он был удовлетворен, так как ответчица неожиданно появилась в Москве. Но на следующем судебном заседании двенадцатого апреля 2012 года, отвергнув все адвокатские претензии другой стороны, суд принял решение о разводе. Уже очное. Сейчас моя бывшая жена с адвокатом готовятся к новым искам, апелляциям. Кто-то решил испортить мне жизнь, подорвать здоровье. Думаете, Мунира приехала спасать наш брак? Да нет, это смешно.
Путь через океан она проделала исключительно ради того, чтобы лично делить имущество.
Кстати, по российским законам я не обязан ничего с ней делить, поскольку больше десяти лет мы не живем вместе и не ведем совместного хозяйства. Да и не олигарх я, не магнат. Однокомнатная квартира без ремонта и старый джип — все, что нажил. Согласие на продажу квартиры на Цветном бульваре, заверенное нотариально в Соединенных Штатах Америки, было прислано Мунирой официально (имеется документ), и, как писалось выше, она получила большую часть денег, купив себе на эти средства квартиру на Гавайях, которую в дальнейшем продала гораздо дороже, таким образом еще и заработав. И это не считая ежемесячных переводов, о которых тоже упоминалось, — за десять лет около миллиона долларов, есть выписки из банков.
А дачу на Рублевке, где последнее время живу, мы с Ириной арендуем.
Осенью придется искать другую: хозяин повышает арендную плату и я не потяну такие расходы. Мунире кто-то сказал, что этот дом принадлежит мне, вот она и приехала его делить. И очень разочаровалась. Мне кажется, ее просто пытались использовать в своих пиар-интересах. Не получилось у кого-то выглядеть в этой ситуации защитником старой несчастной женщины, голодающей на посылаемые мною несколько тысяч долларов в месяц. Но копать эту историю, искать тех, кто Муниру «накрутил», я не собираюсь — Бог им судья, счетов не свожу, это не в моем стиле.
Лицемерие Муниры поражает: в суде, разводившем нас повторно, она требовала, чтобы нам дали три месяца для примирения. Ей, видимо, не хватило для этого четырнадцати лет. А еще доказывала, что я должен пожизненно платить ей алименты, поскольку она нетрудоспособна.
На работу выходить Мунира никогда особо не стремилась. Дополнительно к моим переводам она все эти годы получала в США пенсию, назначенную мне как обладателю грин-карты. Все претензии Муниры оставили без удовлетворения.
Теперь я мог смело вести в ЗАГС свою Иру. Мы познакомились на светском мероприятии в довольно тяжелый для меня жизненный период. По старой советской привычке все деньги я складывал на сберкнижку. В 1998 году грянул дефолт и в одночасье превратил меня в нищего. Стресс был таким, что давление зашкаливало, терял сознание. Мне выступать, а я не могу сделать и шага: голова кружится, ноги распухли, не лезут в ботинки. Иногда приходилось надевать черные носки и прикручивать к ним клейкой лентой тапочки, чтобы только не сорвать концерт. Но бодрости духа старался не терять.
