И через месяц прошла кастинг — стала вести программу «Вопрос, еще вопрос» со Львом Новоженовым. Но все это случилось уже без Олега...
Не знаю, почему он не пытался облегчить мою жизнь или хоть как-то обезопасить: за пять совместно прожитых лет так и не сделал мне регистрацию, о прописке и говорить не приходится.
Несколько раз меня останавливали в метро для проверки документов, я платила штрафы — ужасно унизительно! Рассказала Олегу, что без регистрации боюсь входить в метро, и он купил мне... липовую. Но я радовалась тому, что имела. Мне есть за что его благодарить. За наши многочисленные путешествия. За стимул заниматься собой: стала посещать тренажерный зал, за год похудела на двенадцать килограммов. Однажды в поликлинике случайно столкнулась с Хейфецем.
— Леонид Ефимович, вы меня узнаете? Я Вика Герасимова из Калининграда.
— Господи, Вика, куда ты себя дела?! — всплеснул руками мастер.
Я благодарна Олегу за свои видящие глаза!
Слепнуть стала еще в школе: у меня отслаивалась сетчатка, зрение упало до минус шести с половиной. Очков стеснялась и не носила. На расстоянии метра вместо лица собеседника видела расплывчатое пятно, поэтому таращилась как сумасшедшая, не понимая, куда смотрю. Три операции, которые оплатил Олег, вернули мне зрение.
Прозрев, я окончила курсы вождения, сдала на права и попросила любимого: «Купи мне старенькие «Жигули», чтобы я могла практиковаться».
Вместо этого он разрешил брать по вечерам свою «ауди». Что ж, у богатых мужчин свои причуды. Олег, например, старался, чтобы у меня не появлялось свободных денег.
— Сколько ты получила?
— Пятьсот долларов.
Мы ехали в торговый центр, он выбирал мне одежду, а я расплачивалась.
Сто долларов в месяц всегда отсылала маме, так она смогла оплатить обучение Иды. Раз в год я навещала родственников. На первый визит домой Олег выдал мне три тысячи рублей на десять дней. Мои надежды сделать всем подарки, сводить семью в ресторан, посидеть в кафе с подружками, оставить немного денег сестре рухнули. Стояла в аэропорту и плакала. В Калининграде мама с бабушкой выворачивали мне душу вполне справедливыми вопросами: «Что говорит Олег? Он думает жениться?» И расписывали мне: кто я, в каком статусе живу и как подобные истории обычно заканчиваются... Классика! «Это у других, — кричала я. — У нас все хорошо!» Возвращалась в Москву, жаловалась Олегу, спрашивала:
— Что мне им отвечать?
Он говорил:
— Разве штамп в паспорте влияет на чувства?
Если они есть, что еще нужно?
Соглашалась, но все чаще думала, что мама с бабушкой правы, меня любят как вещь, я удобна. Мои стремления и желания в расчет не брались. Со мной никогда не советовались.
— На следующей неделе летим на Кубу.
— Но мне нужно за две недели делать замену на эфиры, график составлен.
— Решай.
И я все крепче стала держаться за работу.
