Дедушка для меня — идеал мужчины. С детства. Помогая бабушке, которая все свободное время тратила на мое образование, он сам готовил еду, кормил меня, купал, заплетал косички.
Родителей я навещала по выходным. По маме скучала, жаждала ее тепла, приезжала, а меня обязывали заниматься Идой. Я обижалась: казалось, постоянно проигрываю сестре в борьбе за родительское внимание.
После восьмилетки бабушка отдала меня в бизнес-класс лицея, это было престижно. Я усердно корпела над учебниками, заодно осваивая хитрую специальность бухгалтера.
Во время каникул перед выпускным классом меня разыскала Олеся, соседка по парте: «Открывается театральная студия при музыкальном театре.
Давай пойдем на прослушивание вместе, а то мне одной страшно». В итоге я была зачислена в студию! Когда объявила об этом дома, начался скандал. Мама кричала:
— Зачем тебе это нужно?! Какое будущее тебя ждет? Там богема, сплошной разврат, все пьют и друг с другом спят! У тебя будет муж — актер-алкоголик, который станет изменять направо и налево!
— Откуда такая уверенность, что выйду замуж за артиста и обязательно за алкоголика?
— Эта профессия — позор! — кричала мама.
Финальную точку поставила бабушка:
— Если бы я не стала учителем, то непременно была бы актрисой. Это жизнь Вики и ее выбор.
Пусть хотя бы попробует, а там посмотрим.
И мама смирилась.
Я с удовольствием занималась в театральной студии, готовилась к школьным выпускным экзаменам и к вступительным в Калининградский технический институт. Но тут директор музыкального театра Валерий Иванович Лысенко добился для своего детища более высокого статуса. Наша студия стала театральным училищем, по окончании которого выдавали диплом о среднем специальном образовании. Твердо решила его получить.
— Это не отменяет поступления на экономический, — успокаивала я маму. — Просто сначала отучусь в театральном.
— Только дай слово, что не станешь забрасывать математику, — в конце концов сдалась она.
Но маминым мечтам не суждено было сбыться.
Стараниями того же Валерия Ивановича, который возглавил областное управление культуры, на базе нашего Театра антрепризы организовали Калининградский филиал РАТИ (ГИТИСа). Я поступила!
От знаменитого столичного вуза нас курировал режиссер Леонид Ефимович Хейфец: несколько раз в году он появлялся в Калининграде, усиленно занимался с нами мастерством и принимал экзамены.
На втором курсе мне доверили роль немки в спектакле «Город нашей юности». На премьеру пригласила всю семью. Репетировали мы в спортивной одежде, но перед финальным прогоном мастер отозвал меня в сторонку и объявил:
— Сцену, где твоя героиня отдается русскому солдату, будешь играть обнаженной.
— Как?
Совсем?!
— Разденешься до трусов.
Вернулась в гримерку и разрыдалась. На всю жизнь запомнила фразу более опытной однокурсницы: «Ну и что рыдаешь? Ты знала, куда шла! Это театр! Не готова — уходи!» А мне семнадцать лет! На спектакль придут бабушка с дедушкой — как я могу показаться перед ними в таком виде?! Да они тут же заберут меня из этого театра! Положение спас наш хореограф Юрий Малиновский. За час до премьеры он съездил домой, нашел в гардеробе своей мамы старую ночную рубашку, изорвал ее, испачкал гримом. Так меня и выпустили на сцену, вроде бы не голую, но и не слишком прикрытую одеждой.
После спектакля мама сказала: «Можешь!»
Это было ее первое, самое важное одобрение моего пути.
В это время в поселке стало совсем туго, и родители нашли работу в Калининграде, ездили за тридцать километров. Мама устроилась в налоговую инспекцию, а папа пошел слесарем в таксопарк. Он чувствовал себя загнанным в угол, мучился, что не может нормально содержать семью. Все это усугубило ситуацию с алкоголем. В сорок девять лет у него остановилось сердце...
Мама выйдет замуж еще раз. За своего одноклассника Володю Пивника. Все детство они жили в одном дворе, дружили, а после школы не виделись тридцать лет.
