Кем был увлечен Семен Владимирович в момент появления на свет единственного сына, с точностью сказать не берусь. По прикидкам моей бабушки Ирины Алексеевны, в январе 1938 года ее старший сын отчаянно ухаживал за парикмахершей — миловидной пухленькой блондинкой. И даже готов был жениться, пока не узнал, что среди родственников невесты есть репрессированные. Порвал раз и навсегда, испугавшись, что даже связь (не говоря уже о свадьбе!) с «неблагонадежной» может пагубно отразиться на его карьере.
Именно страх дяди Сени замараться родством с «врагами народа» заставил моих родителей всю жизнь скрывать от него трагический факт маминой биографии. Ее отец был объявлен кулаком и расстрелян на глазах у жены и четверых детей. На протяжении многих лет за санинструктором Таран- Высоцкой следил СМЕРШ.
Дело дочери «врага народа» Алексею Высоцкому показали в 1953 году в Мукачево, где он тогда служил. Вызвал особист, дал прочесть, а потом бросил картонную папку в печку: «Алексей Владимирович, я очень уважаю вас, Александру Ивановну и знаю, как доблестно вы оба воевали. Считайте, никакого дела не было».
О том, что дед был репрессирован, Семену Владимировичу рассказала я. Произошло это в середине девяностых, когда уже были открыты архивы КГБ и в стране полным ходом шла кампания по реабилитации жертв сталинского режима.
— Как? Шура была дочерью репрессированного? — в глазах Семена Владимировича заметался страх. — Почему я ничего не знал?!
С языка чуть не сорвалось: «А если бы знали, стали общаться с братом и его женой?» Но сдержалась, проронила только:
— Мы не хотели вас расстраивать...
Чтобы не создалось однобокого впечатления о Семене Владимировиче, скажу, что всегда восхищалась его интеллектом и начитанностью, отмечала умение дяди в критические моменты подняться над страхами и опасениями. А слабости — что ж, они есть у всех...
Замечу, что подсчет «любимых женщин» дядя Сеня вел в присутствии своей второй супруги Евгении Степановны, прожившей с Высоцким-старшим более сорока лет и все это время страдавшей от его любвеобильности. Семену Владимировичу было под шестьдесят, а тетя Женя все жаловалась моему папе: «Леша, когда он наконец утихомирится?
Сколько это можно терпеть?» Отец пожимал плечами: дескать, ты же знала, за кого замуж шла. А моя мама Евгении Степановне сочувствовала: «Она же урожденная Мартиросова, в ней армянская кровь течет — гордой кавказской женщине очень трудно с изменами мужа мириться...»
Семен Владимирович и Евгения Степановна познакомились в Москве во время войны, в компании, где проводили досуг штабные офицеры. Нина Максимовна с Володей в это время были на Урале, в эвакуации. Вернувшись летом 1943 года домой, Высоцкая была поставлена перед фактом: муж встретил женщину, с которой намерен создать новую семью.
Я писала, какими разными были папа и дядя Сеня, сейчас то же самое повторю о Нине Максимовне и Евгении Степановне.
Первая — интеллектуалка, прекрасно знавшая русскую и зарубежную литературу (любовь к поэзии у Вовки — от нее), блестящий переводчик с немецкого языка, заядлая театралка. Вторая — изумительная хозяйка, содержавшая дом и гардероб мужа в идеальном порядке, рукодельница, кулинар каких поискать. Для тети Нины внешние атрибуты успешной жизни не имели значения, а тетя Женя всячески стимулировала супруга к знакомству и дружбе с высокопоставленными чиновниками. Даже уйдя в отставку в звании полковника и получив на Московском почтамте место начальника довольно среднего ранга, дядя Сеня принимал у себя в доме важных персон из Генштаба, МВД, правительства.
Справедливости ради стоит сказать, что к Вовке тетя Женя всегда относилась хорошо.