— Нет! — рыдала я, еще крепче вцепляясь в наш старенький «Рекорд».
Сочиняла любовные письма Дворжецкому, но ни одного не отправила, адреса не знала, а писать на студию, где кто-то посторонний и равнодушный мог стать свидетелем моих душевных мук, не хотелось.
Жизнь свела нас лишь однажды. Меня, девятиклассницу, как лучшую ученицу, посылают в столицу на три дня. И вот я стою у Большого театра, любуюсь на квадригу. Денег, чтобы купить билет на спектакль, нет. Да их было и не достать. Уже собралась уходить, как вдруг увидела Его. Дворжецкий стремительно шел к театру, полы длинного кожаного пальто развевались на ветру. Я чуть в обморок не упала. Мне бы подойти, но ноги не слушались. Владислав кого-то ждал, прошел мимо раз, другой, а потом решительным шагом направился в толпу.
Я проводила его взглядом, и откуда-то вдруг в голове возникло: «Мы еще увидимся». И действительно, я еще раз увидела Дворжецкого — на его похоронах.
На мою творческую судьбу эта детская любовь очень повлияла. Но в том, что я стала актрисой, «виноват» еще один человек — Антон Павлович Чехов. Это мистическая фигура в моей жизни. Еще в школе я страстно увлекалась его творчеством. Если учительница давала свободную тему для сочинения, всегда просила: «А можно написать по Чехову?» И вот я студентка актерского факультета Школы-студии МХАТ, живу в общежитии Суриковского училища (там оказалось место), и мой поклонник — будущий художник — дарит мне нарисованную им копию знаменитого портрета Антона Павловича, где Чехов в пенсне и с ласковыми глазами. Со всеми моими бедами и проблемами я стала обращаться к этому портрету, молилась на него как на икону.
Очень просила, чтобы после выпуска меня взяли во МХАТ. Но главреж театра и руководитель нашего курса Олег Николаевич Ефремов в тот год не пригласил в труппу ни одного из выпускников.
Прошло несколько лет, я уже ушла из Театра на Малой Бронной, снималась в кино, работала в театре «Школа драматического искусства» Анатолия Васильева, но продолжала мечтать о МХАТе. И вдруг одна из его ведущих актрис — Ира Апексимова — объявила: «У меня съемки в Голливуде, есть возможность сделать карьеру в Америке». Стали срочно искать замену, и мой педагог Николай Лаврентьевич Скорик вспомнил обо мне. Ефремов согласился: «Хорошо, пусть придет на спектакли, оценит, справится ли с ролями Апексимовой».
