— Хорошо, — легко соглашалась она.
И назавтра никаких «терок» по поводу того, где ночевал, с кем. Ирина все понимала. И доверяла мне. Когда позже сутками я снимался в «Глухаре», жена никогда не терзала расспросами: почему пришел за полночь? Она знала: был на работе. И если сама Ира возвращается домой поздно, я тоже не устраиваю скандалов. Значит, так закончился спектакль в «Театре Луны», где жена сегодня заведует гримерным цехом. Кстати, там ее окружают мужчины хоть куда, но я не закатываю сцен ревности. Ирина не дает повода.
Это не значит, что жили мы всегда душа в душу, тихо-мирно. Притирались лет шесть, наорать друг на друга могли на ровном месте, поскандалить — как нечего делать. Из-за брошенных посреди комнаты носков или из-за того, что забыли забрать вещи из химчистки.
А вот по поводу фильмов, спектаклей, книг мы с женой никогда не спорили, наши мнения совпадают. Я в свое время «подсадил» Ирину на своего любимого писателя Гоголя, подсунул дорогие моему сердцу фильмы «Пролетая над гнездом кукушки», «Амадей», «Большой Лебовски» и был счастлив, что она восторгается всем этим так же, как я. А в последнее время наши вкусы сошлись на прозе Захара Прилепина. Мой партнер по «Глухарю» Вовка Фекленко дал почитать один из его романов, а потом уж мы с женой купили все остальные книги писателя. Кстати, когда Фекленко начал ухаживать за нашим гримером Камиллой, я его подбадривал и одобрял: «Вовка, не отступай, гримеры — это тема».
Я очень доверяю мнению Ирины. Если хочу услышать оценку своей работы, иду к ней. Она из тех жен, которые относятся к мужьям-актерам без придыхания.
Ира никогда не соврет: «Все прекрасно, ты гений», если ей не понравится, как я сыграл, скажет как есть. Порой ее правда меня расстраивает, но не обижает. Благодаря жене я адекватно себя воспринимаю, и звездная болезнь мне не грозит.
Были в нашей семейной жизни и ситуации, когда мы чуть не расстались. Впервые это случилось через четыре года после свадьбы, ютились тогда в квартире моей мамы. Не помню уж, что стало причиной, наверное, какая-то ерунда. Но мы крупно поскандалили, наговорили друг другу такого, что, казалось, простить невозможно. Я потом сто раз об этом пожалел, но слово не воробей. Ира собрала вещи. Сердце мое разрывалось, я не хотел, чтобы она уходила. Слонялся по комнате, перелистывал какие-то книги, и вдруг из одной выпала записка. Ира прислала мне ее из роддома.
«Все хорошо, — писала она, — скоро мы с Ваней вернемся домой, целую». Вроде ничего особенного, но я вдруг вспомнил, как во время спектакля бегал к телефону узнать, родила жена или еще нет. Как забирал их из роддома и ехал домой с голубым кульком на руках, в котором посапывал мой сын... Я молча отдал ей эту записку. Ира прочитала, минут пять посидела и стала разбирать чемодан.
В другой раз — на шестом году совместной жизни — нам обоим показалось, что любовь ушла, отношения исчерпаны и больше не имеет смысла тянуть. Быт заел, Иру достала безысходность, она психанула. Я тогда работал аниматором за копейки в клубе «Огород». Уже собирался ехать домой, и тут позвонила жена, сказала, что ребенок фруктов не видит, а ему нужны витамины! Ну, я купил по дороге на последние деньги апельсинов.
Пришел, поставил на стол пакет. Мы не разговаривали, считали, что все уже сказано, все между нами решено. Тишина давила, я включил телевизор, шел «Служебный роман». Через минуту ко мне на диван подсела Ира. Мы досмотрели фильм до конца, потом взглянули друг другу в глаза и поняли: расходиться не будем.
После этого случая мы еще не раз ссорились, однажды кто-то из свидетелей нашей перепалки в шутку назвал нас итальянской семьей. Прозвище прижилось, с тех пор как только начинаем уж слишком сильно расходиться, сами об этом вспоминаем и гнев куда-то улетучивается. Но как бы мы ни скандалили, Ирина никогда не позволяла себе унизить меня, бросить: «Ты неудачник, ты загубил мою жизнь!»
Может, если б у нас все было шоколадно, имели бы денег невпроворот и не испытывали бытовых проблем, давно бы разбежались.
Но мы, оказавшись в сложной ситуации, не опустили руки, и это нас по-настоящему сблизило. У меня сегодня нет никого роднее, чем Ира.
В начале нулевых наступил момент, когда работы не стало вообще. Как ни бился, найти ничего не мог. Помереть с голоду не дала жена, она, что называется, впряглась в сериал «Мачеха». Год пахала гримером по двенадцать, а то и по пятнадцать часов шесть дней в неделю. Еле доползала до дома и валилась с ног.
А я, видя, как убивается Ира, чтобы прокормить нас, окончательно впал в депрессию. «Ты — хронический неудачник. Что, так и будешь жить на пенсию матери и зарплату жены, продолжать влачить свое жалкое существование?
