Ты его для зрителей делал — таких, как Гена. И если он картину похвалил, значит, будет успех. А что там Ермаш скажет — дело десятое.
Вот так Сергей Владимирович учил меня уму-разуму.
...А на этой фотографии Алла с Галей — женой Анатолия Брусиловского, работавшего художником на нескольких моих фильмах. На соседней сам Брусиловский с компанией в собственных хоромах. Это была пара, хорошо известная в светских кругах. У Толи была роскошная по тем временам мастерская, где гуляла буквально вся московская тусовка — поэты, писатели, артисты, художники, дипломаты и самые стильные московские красавицы. Там можно было встретить знаменитых корреспондентов западных изданий — Виктора Луи или Эдмунда Стивенса, американского посла Уолтера Стессела и первого секретаря посольства США Эле Флема, крупнейшего коллекционера русского авангардного искусства Георгия Костаки, а также множество других важных персон.
Брусиловский был неплохим графиком.
Любимой его темой были знаки зодиака. В этой серии рисунков соблазнительная красавица вступала в преступную связь то с Раком, то со Львом, то с Близнецами, то с Девой и так далее. Еще он был одним из первых художников, освоивших боди-арт. Так, в итальянском журнале Espresso публикация знаменитой поэмы Твардовского «По праву памяти» была оформлена фотографиями, на которых Брусиловский разрисовывает обнаженную модель Галю Миловскую. Напечатано все это было под шапкой «Над прахом Сталина». А по моей наводке Толя оформил пластинку Давида Тухманова «По волне моей памяти».
В одной из глав «Пугачевочки» была опубликована фотография, где Алла и я как раз у Брусиловского в мастерской, на фоне его картин.
У Толи мы встречали Новый год и отмечали мои премьеры. В его мастерской постоянно тусовались иностранные корреспонденты. Это было очень удобно. Ведь тогда материал о советской певице или советском фильме в каком-нибудь западном СМИ был невероятным событием. Тем более в обход советской цензуры. Я уже рассказывал о репортаже про Аллу. Его западногерманская телекомпания АRD сняла в генеральских апартаментах Александра Зацепина, которые наша героиня выдавала за свои.
Толя очень любил погулять на дипломатических приемах. Я тоже не отказывал себе в этом.
Мне нравилось общаться с иностранцами. Ничего от них мне не было нужно. Но сама атмосфера дипломатических приемов скрашивала унылый советский быт. У меня был принцип: «Я не дам коммунистам испортить мою жизнь», поэтому выстроил ее так, чтобы постоянно получать кайф. Я хорошо зарабатывал, ходил в лучшие рестораны, жил в лучших по тем временам отелях, и т. д. и т. п. Конечно, я знал цену коммунистической демагогии, но в отличие от тогдашних борцов с режимом, так называемых диссидентов, то есть инакомыслящих, я был «инакоживущим».
Тогда почти никого за границу не выпускали и, к примеру, представление о кулинарных традициях других стран можно было получить только в посольствах. Брусиловский посещал их регулярно. Даже составил график национальных праздников, чтобы чего-то не упустить.
То спешил к иранцам на плов, то к финнам на оленину в клюквенном соусе. В ответ приглашал друзей-дипломатов к себе. Даже так называемый «Клуб жен послов», аккредитованных в Москве, раз в неделю собирался в его мастерской.
На что он жил и гулял — непонятно. А ведь Брусиловский еще ухитрялся собирать антиквариат! И был одним из самых крупных коллекционеров художественного стекла знаменитого французского мастера Эмиля Галле, статуэтки и вазочки которого стоили во Франции тысячи франков.
Покупка какой-нибудь вещички от Галле становилась поводом для очередного приема. Гостей приходило видимо-невидимо. Толя нанимал для обслуживания официанток-лимитчиц — они были дешевле. Объяснял: если гость хлопнет в ладоши, нужно подбежать и предложить рюмку русской водки.
