Прокантовался там не один месяц. Вечерами подрабатывал официантом в ресторане, а еще подфарцовывал контрафактным парфюмом. Однажды наш худрук Родион Юрьевич Овчинников собрал курс и стал по какому-то поводу читать мораль. Я ввалился в аудиторию с опозданием, нагло благоухая дефицитным «Фаренгейтом», и тут же попал в зону критики:
— Запомни, Манучаров, от мужчины должно пахнуть мужчиной, а не парфюмерной лавкой.
— Ошибаетесь, Родион Юрьевич, от артиста должно пахнуть артистом, — заявил я.
Худрука трясло от меня вплоть до выпускных экзаменов. Овчинников смягчился, лишь увидев дипломный спектакль «Месяц в деревне», где я удачно сыграл вместе с Настей Бегуновой.
На нашем курсе учились три красавицы — Марина Александрова, Ольга Ломоносова и Настя.
В Бегунову я влюбился до беспамятства, а она даже не сразу запомнила, как меня зовут. Настя в училище была примой, на нее засматривались и студенты, и педагоги. Понимая, что ни единого шанса обратить на себя внимание красавицы у меня нет, все же осмелился подойти:
— Настя, я тебя люблю...
— Шутишь, что ли? Посмотри на себя.
— Не шучу, дай мне шанс: может, вместе подготовим отрывок?
— Какой отрывок? Ты кроме «Трех толстяков» ничего сыграть не способен.
— Поспорим?
В общем, вырвал обещание сыграть со мной сцену из «Идеального мужа», где миссис Чивли ведет беседу с лордом Горингом. Студентам разрешалось брать костюмы в костюмерных училища, я знал: там нам выдадут штопаные-перештопаные платья, в которых блистала на сцене еще великая Мансурова. Решил: моя любимая женщина достойна большего. И с бутылкой паленого «Амаретто» проник в костюмерный цех «Мосфильма». «Умоляю, вопрос жизни и смерти, дайте мне на один день платье и фрак, мы с однокурсницей играем сцену из «Идеального мужа», получим «двойку» — выгонят из института», — для пущей убедительности я плюхнулся перед тремя пожилыми костюмершами на колени. В итоге Настя играла в платье, в котором Людмила Гурченко снималась в фильме «Идеальный муж», я — во фраке из подбора.
Смотрелись шикарно. Отрывок прошел на ура, заслуженные «пятерки» мы получили. Позже я рассказал об этом Людмиле Марковне, с которой познакомился во время съемок новогоднего проекта на Первом канале. «Далеко пойдете, молодой человек», — отреагировала она.
Настя тоже была впечатлена, но близко не подпускала.
— Жить без тебя не могу, не хочу и не буду, — канючил я.
— Что ты цирк устраиваешь?! Скажи спасибо, что согласилась делать с тобой отрывок.
Но я не унимался и так ее достал своими любовными признаниями, что она поставила ультиматум: — Приведи себя в форму.
Покажи, на что ты готов, чтобы быть рядом со мной.
— Покажу и докажу.
Мы расстались на три летних месяца. И я, что называется, «зашил рот». Вставал утром, съедал килограмм творога и выметался из дома (я тогда уже вернулся к маме), подальше от холодильника. Весь день сидел на воде, когда под ложечкой сосало, позволял себе немножко фруктов. Бегал трусцой, наматывал километры на велосипеде, катался на роликах, до изнеможения плавал в бассейне. Тяжело было? Сейчас кажется, что не очень. Ведь передо мной стояла цель — покорить сердце любимой девушки, и я летел к ней на крыльях любви.
За лето мне удалось сбросить почти пятьдесят килограммов. Однокурсники и педагоги онемели, когда я возник на пороге аудитории.
Настя улыбнулась, но с проявлением ответных чувств не спешила. И я продолжал свою осаду.
— Прекрати за мной таскаться, — возмущалась Настя.
— Не гони меня. Я не стану напоминать, что ради тебя сделал, просто знай: хочу быть рядом с тобой в любом качестве.
В общем, через какое-то время я ее все-таки покорил... Нас соединили не только нежные чувства, но и профессия. Благодаря Насте стал ходить на кастинги, она была уверена: актер должен предлагаться, чтобы его заметили. Я прошел пробы и получил главную роль в первом российском молодежном сериале «Простые истины». Что он имеет зрительский отклик, понял, когда в нашу квартиру заявился участковый. Соседи пожаловались: девчонки — мои малолетние фанатки — разрисовали весь подъезд.
