И сразу же получили приглашение стать почетными гостями международного теннисного турнира, каждый год проходящего в Монако. «На заключительном банкете вы будете сидеть за одним столом с принцем», — сообщила приглашающая сторона.
Длинный роскошный стол был накрыт в огромном банкетном зале, где в радостном ожидании Альбера толпился народ. А я была вымотана донельзя: победе, конечно, радовалась, но после всегда наступает эмоциональный спад, наваливается смертельная усталость. Когда принц появился в зале, я уже еле держалась на ногах. К столу он шел долго, то и дело останавливаясь, чтобы поздороваться с гостями, я не выдержала, взяла и села.
«Ты что, с ума сошла?! — дернул меня за рукав Гвендаль. — Пока принц не сядет, всем полагается стоять!»
Я снова поднялась. Альбер сделал вид, что не заметил моей оплошности, он вообще оказался человеком простым и не пафосным. Но об этом я узнала позже. А тогда очень переживала, что нарушила этикет.
Всех гостей знакомили с принцем официально, он подходил к каждому, жал руку. Когда настала моя очередь, я была в растерянности, не представляла, правильно ли держусь, надо ли вести какую-то светскую беседу. Еще переживала: уместен ли мой темно-вишневый замшевый брючный костюм или стоило надеть декольтированное платье? Но все обошлось. Альбер улыбнулся, взял мою руку в свою, его рукопожатие было нежным и сильным одновременно. Он спрашивал что-то дежурное: про то, как ощущаю себя чемпионкой.
Я отвечала односложно: да, очень довольна, спасибо.
Мы стали частыми гостями в княжестве, нас приглашали на светские мероприятия, просили выступить в ледовом шоу. Помню, однажды Альбер даже вручал нам грамоты княжества и памятные подарки. Гвендаль благодарил его за нас обоих, я стеснялась, все больше отмалчивалась, хотя принц всегда был очень мил со мной.
Мое сердце тогда было в далекой России. В один из приездов на родину мы с отцом пошли в ресторан. Вячеслав Анисин — легенда хоккея, круг его знакомств обширен. За соседним столом сидел мужчина, который, завидя нас, тут же поднялся и подошел поздороваться.
«Анзори, это моя дочь», — представил меня отец.
Мы поболтали ни о чем, а через какое-то время к Кикалейшвили присоединился его приятель Паша Буре. Мы не виделись много лет, когда-то вместе с Пашей и его братом занимались в одной спортивной школе ЦСКА. Буре и тогда были ребятами симпатичными, а уж выросли! Все газеты называли Павла самым завидным женихом России. Может, поэтому у меня так «снесло крышу»? Я как-то сразу вбила себе в голову, что Паша должен быть моим. Хотя никаких намеков на симпатию чуть большую, чем дружеская, между нами и в помине не было. Но тем не менее я поставила перед собой цель — завоевать Пашино сердце. Была неопытной наивной дурочкой и не понимала, что любовь — это не спорт, что там людьми управляют другие законы.
