По его реакциям я заметила, что он человек сентиментальный.
Ночи принадлежали нам. «Желтая» пресса не скупилась на эпитеты, расписывая, что принц практикует садомазохистский секс. Могу это с полным правом опровергнуть. В нашей постели никогда не появлялись плетки и наручники. Более того, он ни разу не заставил меня сделать то, чего я не хотела, хотя с удовольствием целовал меня всю. Альбер великолепный любовник, потрясающе нежный и опытный. Когда мы расстались, была уверена, что моя песенка спета: я никогда не найду мужчину лучше, все проиграют в сравнении с ним.
Звонил он не слишком часто, в основном когда ждал посадки на рейс в аэропорту.
Я тоже не сидела у телефона, возвращалась домой с тренировки и вдруг слышала на автоответчике: «Лечу в Германию и думаю о тебе». Мне было приятно.
Ревновала ли я его? Случалось. Помню, однажды он предложил прокатиться в Канн на дискотеку в модный ночной клуб. Когда мы туда прибыли, для нашей компании тут же отгородили отдельную зону, поставили секьюрити. Но местные искательницы приключений сметали все барьеры. Девушки не просто подходили поздороваться с Альбером, они на него набрасывались: лезли обниматься, прижимались всем телом, садились на колени. Моего присутствия они, казалось, не замечали.
Альбер их не останавливал, у него такая политика: принц Монако принадлежит всем. Меня это страшно злило: я по натуре собственница, всегда хотела, чтобы любимый мужчина принадлежал только мне, а я ему. Наверное, мне стоило больше ценить те часы и минуты, когда он рядом, но я портила их, высказывая претензии, закатывая сцены.
Не знаю, ревновал ли меня Альбер, но разговор о мужчинах, которые были до него, затевал неоднократно.
— Какие у тебя отношения с Пейзера? — допытывался он.
— Исключительно дружеские.
— Не поверю, что между вами ничего не было.
— А придется. Only you.
Его страшно интересовало, спала ли его бывшая любовница Оксана Грищук со своим партнером Евгением Платовым. Я отвечала:
— Не знаю, свечку не держала.
— Чтобы завоевать сердце Оксаны, мне понадобилось приложить гораздо меньше усилий, чем с тобой, — признался принц.
Теоретически я могла бы стать женой Альбера, прояви я больше мудрости, официально он числился холостым. Но он никогда не просил моей руки. Однажды ради любопытства я спросила, собирается ли он связывать себя узами брака и кто станет его законной супругой. Альбер ответил, что это вопрос государственной важности. Кандидатуру его избранницы должно одобрить правительство. И если оно не согласится… Так ненавязчиво он дал мне понять, что русской девушке такая роль не светит.
Да я и не стремилась ее заполучить. Жизнь принцессы Монако — архисложная работа. Каждую секунду эта женщина должна быть суперидеальной. Человеческие слабости для нее непозволительны. Ведь каждый ее шаг рассматривают чуть ли не под микроскопом.
Однажды Альбер пригласил меня на Русский вечер, русскоязычная диаспора с размахом отмечала в Монако православное Рождество. Среди гостей был тогдашний российский посол Авдеев, члены семьи Романовых. Мы пробыли там недолго, поехали догуливать в ночной клуб. Разговор крутился вокруг России и, естественно, вырулил на русскую мафию, которую так боятся на Западе. Альбер вдруг заявил:
— Пока я у власти, ни один русский не получит гражданство Монако.
— Это комплимент в мой адрес?
