Я же была слишком молодой, глупой. И попала.
Я все-таки переехала к бабушке, и там мне приходилось сидеть взаперти в своей комнатке. Выйти из нее было страшно — даже ночью в туалет. Дядя мог накинуться, устроить скандал. Припадки бешенства случались довольно часто. Он и на бабушку бросался. Я предлагала ей разные варианты: устроить дядю в клинику, разъехаться, но она не хотела разменивать квартиру и расставаться с сыном, говорила: «Я из этой квартиры уйти не могу. Мы здесь столько лет прожили с дедом твоим покойным! И сына не могу бросить — он без меня пропадет. Что поделать, буду нести свой крест...»
С Алисой сначала я могла встречаться беспрепятственно, приходила к дочке почти каждый день.
Но однажды позвонила по телефону:
— Хочу завтра зайти... — и услышала недовольный голос свекрови:
— Нет-нет, завтра мы не можем. Давай в какой-нибудь другой день.
Визит пришлось отложить. Славина мать, с которой я вела переговоры, все чаще находила благовидные предлоги отказать мне во встрече с дочкой.
Вскоре меня стали вытеснять на улицу. Свекровь не скандалила, но всячески давала понять, что мое присутствие в их со Славой доме нежелательно. А однажды сказала: «Ты не поднимайся, мы с Алисой сейчас выйдем. Погода хорошая, зачем сидеть в четырех стенах?» С тех пор в квартиру я больше не заходила. Дочку приводили во двор или к метро.
Почти каждое наше свидание для меня заканчивалось истерикой.
Встречи были слишком короткими, и их приходилось вымаливать у чужих и враждебных людей. Я хотела наладить с ними отношения, забыть старые обиды и вместе воспитывать Алису. Но они не собирались мириться и не скрывали неприязни.
У меня началась депрессия. Я почти не ела, не спала, совершенно обессилела и чувствовала себя старухой, словно мне было семьдесят, а не двадцать два. Слишком много пережила за несколько последних лет. Тоскливыми бессонными ночами беспрерывно курила и прокручивала прошлое в памяти, как кинопленку. Думала: где же допустила ошибку? Как угодила в ловушку?
Слава был моим вторым мужем. Познакомились мы в питерском театре «Приют Комедианта». Я играла там заглавную роль в «Эвридике» Жана Ануя. Слава заведовал музыкальной частью. А вообще он был дирижером симфонического оркестра.
Сначала я его в упор не замечала. Была поглощена работой над сложной ролью и не могла отойти от разрыва с первым мужем. А Слава решил меня покорить и все время оказывался рядом, как по волшебству. То «случайно» встретит на улице, то так же «случайно» выйдет вместе со мной из театра и вызовется проводить. Так и взял «измором».
Мне было двадцать, ему — тридцать три. Но я уже успела побывать замужем, а Слава не имел опыта серьезных отношений. Жил вдвоем с мамой-музыкантшей и мечтал о семье и детях. «Приятный парень, — думала я, — интеллигентный, воспитанный.
Но разве можно сравнить его с моим первым мужем?!»
В юности я была максималисткой и мечтала об идеальной любви, такой, как в книгах и кино. Сама сниматься начала в шестнадцать и сразу в главной роли — в «Письмах к Эльзе» Игоря Масленникова. Фильм наделал в свое время шума на «Кинотавре». Там мне и предложили следующую главную роль — в новогоднем телемюзикле «Золушка». После премьеры я, как говорится, проснулась знаменитой. Подходили люди в магазинах и на улице, просили автографы. Я не могла поверить в реальность происходящего. Тут-то и накрыла меня любовь, о которой я так мечтала. Моему «принцу» было за пятьдесят, и я влюбилась в него с первого взгляда.
Мы встретились на вечеринке у знакомых, а потом сбежали оттуда, всю ночь бродили по городу и говорили, говорили — до самого утра.
