Понимала, что это неправильно — ждать, пока рухнет чужая семья, чтобы потом на этих обломках построить собственное счастье. Но не могла совладать с чувствами, нас катастрофически тянуло друг к другу. Мы безуспешно конспирировались, скрывались — в театре все про всех знают. Это одна большая коммуналка. Мне было наплевать, что вокруг шепчутся и сплетничают. Хотя иногда просыпалась гордость и я пыталась прекратить эту унизительную тайную связь. Но расстаться не получалось. Роман закончился в тот день, когда он сказал мне, что жалеет свою жену. Изменяет ей со мной, чувствует себя виноватым — и жалеет. И я поняла: он будет жалеть ее всю жизнь.
В эти годы я много снималась и от отсутствия мужского внимания не страдала. Поклонников было даже слишком много.
Письма на «Мосфильм» приходили мешками, и добрая половина — с признаниями в любви. Со всей страны мужчины ехали в Москву, чтобы «жениться на Шмелевой». Офицер с Дальнего Востока был особенно трогателен, подарил мне картину, которую храню до сих пор. Иногда и коллеги по цеху вдруг начинали мучить признаниями. И именно от них, артистов, я начала слышать неприличные предложения. Иной раз доходило до смешного.
Летим мы как-то со съемок с Андреем Смоляковым. На рейсе «Одесса—Москва» ни одного свободного места, а нам позарез надо вернуться на спектакль. Смоляков взялся уговорить экипаж. «Довезут, — говорит, — но на время взлета нас с тобой запрут в туалете». Я — все что угодно, лишь бы улететь.
Стоим с Андреем в крохотной кабинке, ждем, пока самолет наберет высоту. И вдруг Смоляков говорит:
— Ирка, а давай сексом займемся!
— С какого перепугу?!
— Как в кино...
И так нам обоим стало смешно, что мы хохотали всю дорогу до Москвы.
Но далеко не каждый мужчина так легко переносит отказ. С Сашей Абдуловым вышло совсем иначе.
Мы вместе играли в картине «За прекрасных дам!», и на площадке Саша пользовался бешеным успехом. Ирина Розанова ему очень симпатизировала. А он почему-то выбрал меня. И однажды решил подкараулить: ждал под лестницей в доме на Арбате, где в арендованной квартире проходили съемки фильма.
Я разгримировалась, переоделась, иду домой. Спускаюсь, слышу — зовет. И прохожу мимо, словно и не заметила его. С тех пор Абдулов не то что разговаривать — здороваться со мной перестал! Наверное, не надо было с ним так сурово, но намерения Саши были мне ясны, а я не хотела никаких романов. Потому что думала тогда только о предстоящей свадьбе с мужчиной всей моей жизни — Николаем Павловичем Боголюбовым.
Для него наша история началась в кино. Однажды Николай пригласил туда свою девушку. К несчастью для нее, это оказался фильм «Акселератка». Боголюбов увидел на экране артистку Шмелеву и влюбился. Знакомые из «органов» раздобыли для него мой телефон.
И вот как-то вечером раздается звонок. Сам Коля боялся звонить и подбил своего знакомого.
— Ирина Шмелева?
— Да. Кто говорит?
— С вами хочет познакомиться внук академика Боголюбова.
Наверное, очень знаменитый академик!
— Вы извините, но у меня нет желания знакомиться ни с каким внуком, — сказала я и повесила трубку.
После такого ответа Николай позвонил уже лично. Представился, попросил разрешения подарить мне цветы. Почему бы и нет? Букет был подарен, а затем неожиданно объявлено, что... макароны скоро подорожают. Прекрасное начало романтического знакомства!
Коля стал часто приходить в театр, дарил огромные букеты длинных роз.
Но меня это не впечатляло. Боголюбов был всегда приглаженный, аккуратный, с идеальным пробором, а мне нравились другие мужчины, более романтичные, что ли. Но однажды Коля прибежал в театр взъерошенный, растрепанный и в драных джинсах. В таком виде он был поразительно похож на Микеле Плачидо из фильма «Спрут» и впервые показался симпатичным. Но я ничего не могла с собой поделать — не нравились мне молодые мужчины! В общем, я ему деликатно отказала. Коля обиделся и исчез. Я и думать о нем забыла, а примерно через год мне позвонила подруга:
— Тут один знакомый умирает, так ты ему нравишься. Просто с ума сходит.