Жанна Эппле. «Незачет» в любви

«Я проклята. Я, как мои бабушка и дед, как папа и мама, не смогла жить нормально. Как люди».
Эппле Жанна
|
01 Февраля 2010

Поэтому — няня, поэтому — гастроли в других городах, еще больше работы, любые предложения. Какое-то время, после того как Фрэз поменял дверные замки в квартире, где мы вместе жили, мальчики гостили у бабушки, но неделя это более чем достаточно, долго испытывать терпение добрых людей — значит искушать их доброту. Гостили без меня. Зачем матери человека, только что удачно решившего свою жилищную проблему, приглашать жить к себе мать своих внуков, если ее сын за восемнадцать лет не счел возможным на ней жениться?.. Это было бы слишком невероятно, особенно на фоне усилий, которые Илья предпринимает для того, чтобы выписать Потапа со своей площади.

Так случилось, что осенью 2005 года я встретила свою любовь. Это было неожиданно и не очень-то нужно.

После всего, что случилось, я не слишком верю в перспективу.

Со мной в самолете летел молодой парень. Угрюмый, в желтой рубашке, как у продавцов фаст-фуда. Самолет летел в Сочи, на фестиваль «Лики любви». Меня пригласили потому, что за полгода до этого я сыграла очередную влюбленную идиотку в фильме «Большая любовь». В тот год от слова «любовь» начинало тошнить. Его было слишком много, и никогда еще за всю мою жизнь это слово не значило так мало. Мало или вообще ничего.

У меня не открывалась упаковка самолетной еды. Я сидела у окна. Просить помочь, кроме как парня в дурацкой рубашке, было некого. Разговорились. На коленях у него лежала книга с названием «Некрофил». Сначала я подумала, что со мной летит милиционер или врач.

Оказалось — издатель. Поговорили про детей. Выяснилось, что Дима женат. Что ж, прекрасно, не будет поводов для лишних движений. Потом мы оказались рядом в автобусе, который вез пьяную арт-публику в гостиницу. Потом встретились вечером, в поисках еды. Потом долго говорили о том, как трудно быть счастливыми. Потом гуляли вдоль берега и считали спящих на пляже бомжей. Какое-то время мы разговаривали про кино. Долго и про кино. А когда про кино сказать было уже нечего — стали целоваться.

Все это довольно сложно вспоминать. Мы были, кажется, невероятно счастливы. И несчастливы одновременно, потому что у Димы была семья. Каждый раз, когда он уезжал, я собиралась больше не отвечать на его звонки, поменять сим-карту. Потому что мне не нужен был мужчина, ворующий себя из своей постели.

Мне не нужны были тяжелые размышления о чужой брошенной семье, о неизвестной мне женщине, которую обманывают, о маленькой девочке, папа которой ведет себя так, как я не хотела бы, чтобы вел себя мой отец. Но я не могла ничего с собой поделать. Потому что это была та самая настоящая любовь, которая похожа на вирус. На смертельный диагноз.

Мои подруги смеялись: Дима моложе и очень, очень не такой, как принято. Он — как трамвай: какой-то нескладный, несовременный, не умеющий свернуть. Да, я понимала, что у меня двое детей, которым я подаю отвратительный пример. Что я делаю что-то совсем не то, что нужно.

Потом он ушел из семьи. Кажется, там все узнали. Может быть, из газетных публикаций, а может, как-то иначе.

Знаю, что Дима не общается с дочерью, что она не хочет его видеть.

Мы не женимся. И не будем. Для этого есть несколько причин. Во-первых, в каком-то возрасте это становится смешно. Во-вторых, мы оба имеем печальный опыт «счастливой» семейной жизни, которая не удалась, оказалась выдумкой. В-третьих — кажется, мы упустили подходящий момент и теперь слишком хорошо знаем друг друга, слишком ценим это острое ощущение счастья при встрече, слишком хорошо помним, через что нам обоим пришлось пройти ради этого счастья.

Мы не живем вместе, но проводим друг с другом много времени. Были мысли жить как принято у людей, но после ссор, которые почему-то возникали немедленно, мне стало понятно, что мы не слишком подходим друг другу в этом смысле. Отчего-то я сразу превращаюсь в мать и наседку, а Дима перестает разговаривать и находит себе массу занятий вне общего дома.

Чтобы не расстаться, мы больше не пытаемся. Просто дорожим тем, что имеем. А может быть, надо мной висит проклятие Ильи Фрэза, который заколдовал меня этим своим мерзким «герлфренд»?

Я никогда не могла ответить на вопрос моих сыновей, кто такой Дима. Пришлось им довольствоваться скупым объяснением, что просто он замечательный и я его очень люблю. Они поздравляют друг друга с праздниками, обсуждают вместе общие мужские дела (марки автомобилей, скорость Интернета, преимущество одной игровой приставки над другими, красоту Бейонсе), Дима помогает Потапу писать рефераты. Этого, кажется, сегодня достаточно.

Должно быть, все это очень непедагогично. Мне надо признаться себе в том, что я ничего не понимаю. Я не знаю, как правильно. Но ничего не могу поделать. Нет больше схем. Но я, кажется, счастлива. Мне страшно думать, что будет потом, мне не хочется думать, какой будет моя старость, и иногда, когда особенно устаю, мне становится жутко от того, что я просто не знаю, как называется то, что со мной происходит. Но тогда я беру себя в руки и составляю простое уравнение, где в одной части то, что я имею, а в другой то, сколько я за это заплатила, и успокаиваюсь. Все хорошо. Все просто прекрасно. Двое сыновей, отличные парни. Работа, которую я люблю. Любовь. Что еще нужно? Я перешла от сложных схем к простым уравнениям. И я просто хочу жить так, как живу, и хочу жить так подольше.

1 2 3 4 5 6 7 8
Подпишись на наш канал в Telegram

Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог