Он позвонил в девять утра, когда я ждал лифта, чтобы спуститься на завтрак. «Номер засекречен» — было написано на дисплее. «Как же любят артисты шифроваться!» — подумал я и поднес трубку к уху.
— Марк Григорьевич? У меня к вам конфиденциальный разговор, — незнакомец даже и не подумал представиться.
— В таком случае перезвоните позже, я сейчас войду в лифт. И вообще, вы кто?
— Важно не «кто», — тон резко изменился, — а «от кого». Так что советую найти тихое местечко. Я подожду.
Для меня придерживали лифт, но я махнул рукой — езжайте! — и отошел к окну.
— Ну и от кого вы?
— Батя узнал, что у тебя фестиваль отбирают. Это правда?
Я похолодел.
— Нет. Информация неверная. С «Кинотавром» все в порядке.
— Не свисти. Все уже в курсе, что тебя «сливают». Батя хочет получить свои бабки обратно, а то разбирайся потом с новым владельцем!
— Бред какой-то... Где я сейчас возьму деньги? Они же вложены в проведение «Кинотавра»!
— Бред не бред, а если не вернешь триста тысяч «зелени», кое-кого из гостей недосчитаешься. И давай без ментов. Батя ведь вошел в твое положение, дал денег на фестиваль. Он может обидеться...
Знакомый голос. Или просто знакомая интонация? Вообще-то все бандиты разговаривают похоже: нагло, с ленцой, им кажется — так внушительнее. Уж кого-кого, а эту публику я хорошо знаю. Приходилось сталкиваться.
— Пугать меня не надо, пуганый, — сказал я в трубку. — Так дела не делаются. Если у Бати есть ко мне претензии, пусть сам позвонит. Вам никаких денег я отдавать не собираюсь.
