Теперь, уже не спрашивая его дозволения, я с утра до ночи искала работу. Надежды, что таковая найдется в рекламе или кино, почти не было. За время, что сидела дома, подросло новое поколение длинноногих красавиц. К тому же мой «американо-брутальный» типаж попал в разряд «абсолютно невостребованных». Надеяться, что в ближайшее время что-то изменится, я не могла, и готова была ухватиться за любой регулярный заработок. Уже подыскала две подходящие вакансии: офис-менеджера и консультанта по продажам — когда раздался телефонный звонок: «Мы начинаем съемки сериала про федеральную экспертную службу, хотели бы попробовать вас на одну из ролей. Приезжайте завтра».
Записываю время, адрес, но не еду. Потому что уверена: не утвердят, а мне с Глебом нужно идти на прием в детскую поликлинику.
Возвращаемся от врача и еще на лестничной площадке слышим, как заливается телефон.
— Ольга, это со студии. Почему вы не приехали на пробы? Мы вас ждали.
— Именно меня?
— Да, именно вас. Приезжайте завтра.
Назавтра прибываю на студию. Мне рассказывают о героине, на роль которой предстоит пробоваться, — патологоанатоме Антоновой. Слегка гримируют, просят сыграть какую-то сцену. Реплики мне подает ассистент режиссера. Возвращаюсь домой в полной уверенности: меня не возьмут.
Проходит несколько дней, прежде чем раздается очередной звонок со студии: «Вас утвердили, только не на роль Антоновой, а на главную — Галины Рогозиной.
Приезжайте заключать контракт».
Первым делом звоню почему-то не мужу, а свекрови:
— Меня утвердили! На главную роль! Сериал будут показывать по Первому каналу!
— Иначе и быть не могло! — она, кажется, рада не меньше, чем я. — За Глебушку не беспокойся — будет под моим присмотром. Работай, наверстывай упущенное.
Влад первым делом поинтересовался, сколько я буду получать, и остался доволен ответом. Подтрунивал над моими страхами: «Начальница из тебя и впрямь никакая — сроду же никем, кроме меня, не командовала. Но ничего — я тебе подскажу, как себя вести в той или иной ситуации: как смотреть, с какими интонациями говорить».
Роль наставника мужу льстила и, казалось, даже примиряла с моим грядущим статусом.
Но это только казалось.
Я возвращаюсь со съемок и застаю Влада в компании друзей. Муж встречает словами: «О, смотрите, телезвезда явилась!»
Я, стараясь не замечать сарказма, начинаю рассказывать о смешном случае, произошедшем на съемочной площадке.
«Хватит! — обрывает Влад. — Твои басни никому не интересны! И вообще, расслабься, здесь ты не Рогозина. Подсуетись лучше — не видишь, гости в доме?»
Лицо у меня горит будто от пощечин, но, опустив глаза, я начинаю резать бутерброды, открывать банки, заваривать чай.
Несколько месяцев съемочная группа работает в режиме «нон-стоп», а в новогодние праздники нам дают три дня передышки.
Отмечаем на даче у родителей Влада. Я помогаю свекрови готовить, накрываю на стол. Все вместе смотрим телевизор, поем хором песни. В полдень первого января один за другим звонят коллеги: «Чем занимаешься? Мы тут решили на денек смотаться в Питер — не хочешь с нами? Один тамошний товарищ обещает сногсшибательные экскурсии на военный крейсер, на подлодку, в запасники Эрмитажа. В другой раз такого точно не увидишь».
Я отказываюсь, но когда предложение звучит в пятый или шестой раз, обращаюсь к Владу: — А может, все-таки съездить?
Он пожимает плечами:
— Почему бы и нет?
Зато свекровь встает на дыбы:
— Куда это ты собралась без мужа?
Что за поездки в одиночку, когда ты замужняя женщина?
Если бы не ее «праведный гнев», я наверняка осталась бы дома и никуда не поехала...
Вернулась как и обещала: две ночи в поезде, день — в экскурсиях. Смотрю: мои мужчины ходят смурные. Расспрашивать, что случилось, не стала — решила разрядить обстановку рассказами, где довелось побывать.
И тут же окрик: «Ты помолчала бы!
