Приехала на каток, а ноги в коньки не влезают. Я плачу и умоляю Боженьку, чтобы он мне помог. Видимо, услышал мои молитвы, кое-как зашнуровалась, откатала номер — и в раздевалку. Сняла коньки: боже! Ноги еще сильнее опухли!
Только спустя несколько месяцев я попала к профессору Борисову, личному врачу Михаила Горбачева. Он наконец поставил диагноз: заболевание сосудов. Меня положили в специализированную клинику, где лечащий врач Кривошеев сказал: «Еще несколько дней — и лечиться пришлось бы много лет».
Кошмарный был год. Мне назначили ударные дозы гормональных препаратов.
Я поправилась, начала быстро утомляться, стала слишком эмоциональна: могла то хохотать от души, то через десять минут плакать навзрыд. Не знаю, как все это выдержал Сережа. Нянчился со мной, как с ребенком.
Как на спортсменку на меня махнули рукой. А я решила: на чемпионат мира в 2004 году поеду и буду сражаться.
Когда я вышла на лед, зал замер. На чемпионате меня никто не ждал. Пара секунд в полной тишине, и зал взорвался овациями. Я выехала в центр катка. Тело почти не слушалось. От моей былой формы мало что осталось.
Откатав программу, тяжело дыша, села в уголок и стала смотреть на табло.
«Ирина Слуцкая, Россия» — засветилась надпись, и одна за другой побежали оценки...
Таких низких баллов я не получала никогда.
С трудом передвигая ноги, шла по коридору в раздевалку, и вдруг из приоткрытой двери долетел обрывок фразы: «Слуцкая на девятом! Все! Теперь она оттуда не выберется!»
Я стиснула зубы: «Ну нет, ребята! Это вы не выберетесь, а я снова буду первой!»
В следующем сезоне я победила на чемпионате мира в Москве. После этого последовали победы на Гран-при, седьмой титул чемпионки Европы и бронзовая медаль Олимпийских игр в Турине. Это была не только моя победа, но и все тех замечательных людей, которые помогали мне выстоять.
Закончился спортивный сезон, но все равно график у меня был жесткий.
Очередные выступления в Швейцарии, потом Америка, а чуть позже Илюша Авербух пригласил меня в «Звезды на льду».
Когда телепроект завершился, у меня начался гастрольный тур по стране. Уставала я страшно и не могла понять: почему? Болезнь-то вроде бы отступила...
После первого отделения шатало, после второго просто падала. Заметила, что меня тянет на солененькое, постоянно хочется спать. Тест, что ли, купить? Купила. Проверила... Не может быть!
Купила еще четыре. Результат тот же.
Я беременна!
Обрадовалась очень: мы с Сережей хотели ребенка, ведь семья не может быть полноценной без детей!
Но как же контракты, выступления? Приехала в Москву и к врачу. Та определила срок — шесть недель. По дороге домой голову ломала: как Сережке сказать? Хотелось, чтобы было это как-то необычно. Ну, взяла и положила ему на завтрак в тарелку справку о беременности. Он приходит сонный на кухню, а вместо каши бумажка какая-то лежит.
— Это что? — спрашивает.
— А ты почитай.
Он долго пытался понять, в чем дело. Читал-читал, а потом как закричит:
— Ур-р-а! Наконец-то!
А потом стал ходить за мной как за больной: этого не делай, того не делай, отдыхай, ешь больше. Все переживал, что я не поправляюсь.
Сажал меня на колени и кормил.
Я же налегала на соленые огурцы. Мама только и успевала открывать банки. Еще ела сало. Обычно аппетит разыгрывался ночью. Я шла к холодильнику, открывала его и ела, говоря про себя: «Боже, прости меня, я же все-таки беременна!»
А однажды проснулась и поняла: будет мальчик.
— У нас мальчик, Сереж.
— Подожди, может, УЗИ другое покажет.
УЗИ показало, что я права.
На третьем месяце я улетела в Израиль. У меня там бабуля, дедуля, тетя, дядя, два двоюродных брата с женами, у одного уже ребенок.
Пресса растрезвонила, что я беременна, а я выключила телефон, взяла другой номер для родных. Месяц вообще ничего не делала. Спала, гуляла, ездила в Иерусалим, в Эйлат, купалась. Вставала в час дня, брала плеер и часа два бродила по пляжу босиком. Наслаждение! Никуда не надо бежать, ни о чем не надо думать. Только о малыше.
Но долго жить в бездействии не по мне. Я хотела снова на лед! Всю беременность меня вели пять врачей. Они сразу поняли, что система запретов со мной не работает, и осторожно рекомендовали как тренироваться, какую нагрузку давать.
Узнав про «Ледниковый период», пришла к генеральному продюсеру Первого канала Александру Файфману: — Я могу снова быть ведущей?
Он говорит:
— Ира, ты же беременная!
— Саша, это не болезнь !
Файфман пожал плечами:
— Хочешь — пожалуйста.
