В нашей еженедельной рубрике телеведущая Тутта Ларсен, «в миру» Татьяна Романенко, впервые рассказывает о том, как ей удалось победить анорексию, что заставило ее постричься наголо и чем она спасает лицо от морщин.
— Татьяна, что помогает вам выглядеть так уверенно, словно вы точно знаете, что такое хорошо, а что такое плохо?
— Если у человека все спокойно на душе и внутренний мир относительно гармонично устроен, то и внешне это обязательно отразится на нем благоприятно. А мой главный секрет — крайняя степень консервативности. Я, например, уже десять лет не меняю косметолога и двенадцать лет — парикмахера, тринадцать — салон красоты, в который хожу, кажется, всю жизнь, с первого дня работы на телевидении.
— И все же прическу меняли часто — и на MTV, и на «России», и потом, став основательницей канала TUTTA.TV. Какое из своих преображений расцениваете как самый смелый эксперимент?
— Наверное, стрижку наголо — во времена расцвета MTV. Шока это не вызвало: мой образ на экране был достаточно гибким, мне позволялось многое. Но мало кто знает, что с моей стороны это не было манифестом. Просто я до такой степени довытравливала волосы, что у меня «полетела» кожа головы. Проще оказалось совсем избавиться от волос, вылечить кожу, а потом отращивать все заново. Не могу сказать, что быть лысой мне понравилось. Есть женщины с очень нежными лицами — например, Натали Портман или Шарлиз Терон. Им лысая голова придаст еще больше шарма. А у меня — крупный нос, да и остальные черты лица. Даже если меня наряжали в вечернее платье и делали самый нежный макияж, я выглядела не женщиной, а каким-то сорванцом.
— Вы очень критично к себе относитесь...
— (Смеется.) Честно скажу, я очень стараюсь, чтобы вопросы красоты не выходили в моей жизни на передний план. Мне кажется, нет ничего трагичнее стареющей красавицы, которая зацикливается на внешности, пытается всеми силами сохранить красоту, свежесть и молодость. В какой-то момент такие дамы оказываются в тупиковой ситуации: внешность уже увяла, а кроме нее, нет ничего, что придавало бы уверенность в себе. Поэтому с красотой я стараюсь «дружить» очень осторожно. Боюсь не потери блеска в глазах или упругой кожи, а немощи. Боюсь не успеть реализовать то, что задумано, а это никак с внешностью не связано!
— То есть, увидев первые морщины, вы не расстроились: вот он, повод для беспокойства?
— Я, безусловно, вижу возрастные изменения, но они такие мягкие, что пока по этому поводу истерики нет. Может быть, повезло, что со мной муж — молодой, красивый, заряжающий меня энергией. Поэтому я не сильно заморачиваюсь на тему собственной внешности и какого-то возрастного увядания.
— На диетах приходилось сидеть?
— Несколько раз, включая белковую. Мне не понравилось. Все, что связано с желанием быстро похудеть, — неоднозначно и даже опасно. В моей жизни был период, полный эмоциональных потрясений: на нервной почве в организме целых восемь месяцев происходил серьезный сбой. Я никогда не рассказывала об этом. Не афишировала, что в ту пору у меня была анорексия, я весила 43 килограмма, хотя мой нормальный вес — 53. Сейчас смотрю на фотографии конца 1990-х — жутковато. Каким-то чудом удалось со дна выплыть на поверхность. Все эти трагические истории дали мне понять, что дело не в количестве еды, а в системном отношении к процессу питания.
— После того, как вы родили троих детей, изменилась ли ваша система питания?
— Практически нет. Я не ем сахар и не употребляю ничего из рафинированной муки. Если варю макароны (я, кстати, их очень люблю), то они только из цельнозерновой муки. Углеводную пищу ем до шести вечера. После — только белковая. Мой диетолог расписала все по граммам: она настаивает на том, что за день у меня должно быть четыре-пять приемов пищи: три основных и один-два перекуса. Готовить я люблю и умею, но меня иногда раздражает, что нужно тащиться на рынок, покупать какие-то овощи, потом их как-то запекать, придумывать рецепты. Обычно нарежу салат, обжарю куриную грудку — и вперед. Сама я предпочитаю простые блюда. На завтрак мне хватает овсянки с добавками: орехами, фруктами, может быть, немножко семечек, меда. Детям у нас готовит няня. Кроме того, наш папа — прекрасный кулинар, он любит замысловатые воскресные ужины, а мне просто некогда, честно говоря.
— Но, судя по всему, время на уход за собой остается. Интересно, вы пользуетесь народными рецептами — при уходе за волосами, например?
— В детстве мои длинные волосы осветляли, поливая настоем ромашки или лимонным соком. Но сейчас народные средства мне неинтересны. К тому же, если намазать голову отваром луковой шелухи, например, волосы, может, и окрасятся, но запах будет преследовать тебя годами. А оливковое масло, которое так часто рекомендуют, крайне тяжело вымывается. В наше время полно органической косметики, которая дает прекрасный эффект.
«Сейчас народные средства мне уже неинтересны. К тому же, если намазать голову отваром луковой шелухи, например, волосы, может, и окрасятся, но запах будет преследовать тебя годами!»
— Чем вы балуете свою кожу?
— О, мой прекрасный косметолог Гаяне сама по старинному семейному рецепту делает удивительный крем. Это и средство для ежедневного увлажнения кожи, и скраб. А еще у нее есть потрясающий крем для ухода за кожей вокруг глаз. У него специфический запах камфоры, миндального масла и какао одновременно. Выглядит, может, и не слишком презентабельно, но это то, что я действительно использую сама, и то, чем мажу детям замерзшие носы и обветренные щеки. Кожа благодарно откликается — и никогда никакой аллергии. Во всем, что касается кожи и волос, главное — прислушиваться к организму и следовать правилу: не переборщи.
Полезный рецепт от Тутты Ларсен
«Любимое блюдо в нашей семье — довольно простой салат: моцарелла с рукколой и помидорами. Вымыть и высушить рукколу (70 г), разложить на тарелке. Поверх кладем сочный помидор, нарезанный дольками (или 10 черри — пополам), и моцареллу шариками (100 г). Нюанс в том, что потом мы добавляем поджаренные кедровые орешки (2 ст. ложки). Заправляем бальзамиком и виноградным маслом (3 ст. ложки): оно нежнее оливкового и не горчит. А вкус орехов и овощей намного лучше. Получается невероятно вкусно!»
